Ф.1278. Оп.1. Д.4. Л.45,45об.

Нина! Я получила открытку твою, где ты пишешь, что не получаешь моих писем. Напрасно я писала. А адрес мой ты пишешь правильно- в нашем доме одна квартира №27. Беспокоит меня другое. Ты говоришь, что писала мне 5 писем. Я же получила только 2. Но и этому рада безгранично. Ты спрашиваешь о Сосеночке, Ая, Нина, ты же знаешь сколько желания, стремления было у меня увидеть его после войны. Я так лелеяла надежду. А теперь остается только пожалеть обо всем. Чаяния мои не оправдались. Притупились и чарующие мечты. А ведь совсем недавно я горела в сильном желании встретить его, глубоко и упорно верила в это. Сейчас же, когда рассудила здраво, мне стало немножко смешно над собой. Как легко верить могут парой девушки. Нужно же было вообразить что-то и во имя этого вымысла отказываться от многого прекрасного, например, весело провести волшебные летние вечера, коротать синие теплые ночи. А ведь так и было. Мне не хотелось, чтобы кто-либо затмил мои сокровенные думы о Сосеночке. Я находила удовольствие, закрывшись дома, перечитывать его милые письма или, наблюдая с балкона за звездами в лунную ночь, предаться мечтам о нем-далеком, но близком в воображении. Так прошло две весны и два лета. Тогда меня не пугала напрасная трата драгоценной поры драгоценных лет. Мысль такая мгновенно уходила прочь, когда я снова и снова читала строки: -Анюта! Наши чудные ночи впереди. Они нас ждут. Мы к ним идем и скоро придем. Или: -Мне хочется, чтобы сейчас была весна в белом наряде черемух чтобы мы катались в лодке, а ты срывала лилии и смотрела на них влюбленными глазами. Мне хотелось с тобой еще раз посмотреть «Вишневый сад» погулять в парке, а где-нибудь на берегу в бесконечно-лунную ночь сказать люблю…. Любимая! Кто будет она, если Анюта отшатнется, забудет солдата, так часто вспоминавшего на досуге или в тяжелые минуты боя о ней, далекой но сердцу близкой и родной… И далее: -ах Анюта, милая Анюта если бы ты все это поняла и не только поняла, и прочувствовала и ответила мне настоящей реальной взаимностью как было бы хорошо! Просто черт знает, как хорошо! А время встречи все ближе и ближе… Мы будем так счастливы! Тогда сады для нас расцветут в январе. Что ж, будем надеяться, наши страдания окупаться сторицей. Это подлинные слова его-Сосеночки. Разве могла допустить я, чтобы кто-либо другой отвлек мое внимание. Нет! Нет! Я горда была тем, что мне удавалось сдерживать волнение, которое рождала весна в крови моей. Иногда кричала душа и сердце от незаконной тоски, о жажде любви. А разум твердил: погоди, потерпи. Разум всегда брал верх, когда любовь беспокойно и ласково будила мое сердце. Рассудок не давал разгореться той искре что случайно пыталась разгореться. И все потому что я твердо верила в нашу встречу. И все потому что мне хотелось все что есть во мне лучшее, все самые нежные и сильные чувства не расплескать, сохранить их до капельки и с ними встретить Сосеночку. А получилось все не так. Знаешь Нина, я не осуждаю его. Вполне понятно, Василий тогда был в тяжелой боевой обстановке. Письма мои ободряли его, радовали он был преисполнен чувства благодарности, нежности, хотел встречи и писал нежные письма. С окончанием войны все изменилось. Он может быть попал в хорошие жизненные условия и обстановку, встретил девушку и т. он тоже молод и долго ждал этого, полюбил ее. И вполне естественно, что она быстро вытеснила из его памяти воображаемый образ незнакомки. Непонятно одно, почему нельзя написать об этом просто. Так молчать слишком неблагородно. О нем я думала гораздо лучше, тем более, что в одном из писем свои он писал: «Анюта, если ты встретишь, полюбишь и станешь преданной женой другого все равно прошу писать. Мне хочется встретить тебя хотя бы просто по газетной работе». Нина, пожалуй достаточно мечтать о нем, правда. Но мне просто хочется знать, что с ним. Сегодняшнее письмо посвятила как видишь все рассуждениям о Сосеночке. Ты меня извини. О себе особенного сказать нечего. Жива, здорова. Нос на месте и голова тоже. Правда, Аня Ворошилова перед отъездом в командировку в Москву предложила:«Дай,-говорит,-заявку голову твою с собой в Москву и сделаю там хороший перманант». Я подумала, и решила оставить голову на своих плечах. Как-то вы живете. Как здоровье Ивана Алексеевича и твое. Как с работой обоих вас. Пишите чаще обширней. Жду очень. С приветом, все та же, все та же Анюта. Привет Ивану Алексеевичу.